Вверх тормашками: Новая Зеландия

0 из 5

Еще похожее

Самолёт Южно-Китайских авиалиний

Лишь в аэропорту Шереметьево узнал, что путь в Гуанчжоу пролегает через Ухань. Странные эти китайцы. Мой чемодан улетел в Окленд, а мне выписали лишь билет на половину пути, так как я не успеваю на стыковочный рейс в Новую Зеландию. В любом случае, это совсем не неплохо, так как за прошедшие с момента покупки билета шесть месяцев время вылета изменялось пять раз.

Новая Зеландия у меня ассоциировалась с киви, сливочным маслом, вином, барашками и известным бегуном-средневиком и детским кумиром – Питером Снелом. Никогда не мечтал о ней, так как считал, что это запредельно далеко и дорого. Покупая пачку Anchor в супермаркете, я иногда вспоминал Вакарчука из ОЭ со шлягером: Тiльки тiльки там, де нас нема… Ходять всi на головах…»

В 2013 году на восьмых Всемирных играх в Турине сообщили, что через четыре года World Masters Games состоятся в Окленде. Я взял красочный буклет, оставил организаторам свою почту, и они регулярно напоминали мне о приближающемся празднике. Даже последовавший допинг-скандал в российской лёгкой атлетике не омрачил эту Олимпиаду для тех, кому за тридцать.

Чтобы реализовать мечту, – надо её представлять и непреклонно приближаться к ней. Например, найти работу, чтобы купить авиабилеты, так как это самый дорогой сегмент в путешествии или уговорить паспортистку УФМС сделать новый загранник за три дня, а консула Новой Зеландии – выдать визу за четыре. Главное – очень хотеть и не сомневаться, что получится. Но IAAF убедить невозможно. И за два дня до вылета я узнал, что ветеранскую сборную забанили, а ВФЛА рекомендует воздержаться от выступлений на оклендских стадионах. «Что ж, устрою голодовку или забастовку на месте, – подумал про себя, – или подам на них в суд с требованием компенсации всех расходов… Ведь моя фамилия до сих пор фигурирует в стартовом протоколе среди ходоков на 1500, 3000 и 5000 метров».

В любом случае я рад, что лечу в Новую Зеландию. В такие дали самолеты меня ещё не забрасывали. Отпускной на работе получен, форумы путешественников прочитаны, план поездки составлен, квартиры на airbnb забронированы. Путешествие с неизвестными переменными заставляет активизировать мозг и таит в себе этакий романтический ореол.

Город Ухань запомнился многократными проверками паспортов, колючей проволокой на заборах и некоей бестолковостью происходящего. Мне поставили штамп в паспорте с китайской визой на семьдесят два часа и впустили в страну. Затем отвезли в тот же самолёт, и мы полётели дальше.

В Гуанчжоу приземлился сонным, но когда увидел, что меня встречают, – сон и усталость улетучились. У девушки в фирменной фиолетовой жилетке Южно-китайских авиалиний была табличка с моей фамилией и надписью Аuckland. Похоже, что я один с нашего Боинга, кто летит в Новую Зеландию. Она выдала мне билет на прямой полуночный рейс и карту-схему, как добраться к сервисной стойке авиакомпании, пообещав, что там мне помогут с отелем. И это оказалось правдой.

– Какой выбираете отель, мистер? – спросила китаянка, отсканировав мой паспорт и билет.

– Тот, что поближе к аэропорту? – ответил ей, так как не мог поверить, что у меня есть право выбора и что цветные карточки с отелями и их услугами, разбросанные у неё на столе, являются бесплатными бонусами для тех, кто устал в дороге.

– До H.J.Grand Hotel тринадцать минут езды.

– А там есть сауна или бассейн? – пошутил я.

– Да, конечно. Во всех наших отелях есть.

– А на метро можно доехать?

– Можно. Но вы поедете на шатл-басе.

– Сколько стоит автобус и долго ли его ожидать?

– Минут десять. Бесплатно в обе стороны. Вам надо вернуться в аэропорт в десять вечера.

И вот я один еду в небольшом микроавтобусе и любуюсь из окна субтропическими городскими цветами. Тюльпановые деревья чередуются с привычными по Европе олеандрами и мимозолистными жаккарандами, уютные ухоженные газоны с простыми клумбами из чистотела и бархатцами. Местным колоритом кажутся снующие без особых правил мопеды и велосипедисты. Мне показалось, что водитель работал по секундомеру, так как все параметры он выдержал и через тринадцать минут остановился у роскошного четырёхзвёздочного отеля. Меня поселили в номер за полторы тысячи юаней и попросили спуститься в лобби к десяти часам вечера.

Пять часов в распоряжении. В мыслях принять ванну, перекусить и поспать в широкой двуспальной постели. Но сон улетучился, так как мозг искрит от увиденного. Я не впервые в Китае, но каждый город – это как новое знакомство, и поэтому отправляюсь на пешую прогулку по району. После холодной свежей Москвы непривычно попасть в тягучий липкий воздух китайского мегаполиса, к которому добавляется смог и аромат китайской уличной еды.

Как и в любом другом городе мира здесь чувствуется районирование в зависимости от достатка горожан. В небогатом районе заметна специализация на добротных металлических  решётках, защищающих окна от непрошенных гостей. Но чисто на тротуарах, как для Китая. Да и цены здесь доступнее в кафе и магазинчиках. Купив с машины у уличного торговца экзотические манго, питахайю и папайю, зашел в соседний квартал современных многоэтажек, который находился под защитой вневедомственной охраны и шлагбаумов. Здесь уже и чашка эспрессо или чая стоят пятьдесят юаней, да и пирожные под сотню, тогда как в кафе через дорогу с интернетом, привычной санитарией-гигиеной суп с пельменями из креветок обошелся в восемнадцать.

Перед отъездом посетил сауну, бассейн и тренажёрный зал, чтобы набраться сил перед долгим перелётом. Традиционно, как для Китая, не работает фейсбук, инстаграм, сервис google и воспользоваться интернетом можно в ограниченном формате.

Одиннадцать часов в воздухе пролетели незаметно. Сон, чтение, фильмы в спинке кресла, два перекуса, заполнение таможенной декларации.

– Наш самолёт приземлился в Окленде. Температура воздуха за бортом двадцать градусов. Желаем хорошо провести время, – на прощание сказал командир экипажа.

В аэропорту спросили о цели визита и что из продуктов я привёз. Сказал, что участвую в соревнованиях, реклама которых была даже на стойках пограничников.

– В какой стране кроме России вы были последние шесть месяцев?

– В Китае!

– Сколько по времени?

– Шесть часов!

– Привезли ли вы с собой мясо, сыр, цитрусовые, иные свежие продукты?

– Нет. Только овсянку, шоколад и водку, коньяк для сувениров в небольшом количестве.

– А специальная обувь, например, для трекингов, у вас имеется? – не унималась улыбающаяся рыжеволосая худощавая инспекторша.

– Да, конечно. Я же указал в декларации. Это марафонки – кроссовки для соревнований.

– Вы побежите марафон?

– Нет. Они также подходят для спортивной ходьбы.

– Желаю удачного выступления! – и поставила мне въездной штамп в паспорт.

Никто не стал открывать мои чемоданы или проверять подошву тренировочных кроссовок, и меня беспрепятственно пропустили в мою первую англоязычную страну.

В банкомате аэропорта снял немного новозеландской наличности, в кассе на перроне купил недешёвый билет на skybus с wifi на борту, который доставил меня к съёмным апартаментам на улице Святого Бенедикта.

Из окна автобуса Окленд воспринимался, как разросшаяся процветающая деревушка. Аккуратные белоснежные одно- и двуэхтажные чаще деревянные домишки в обрамлении вечнозелёных игольчатых юкк и пушистых араукарий, зелёные аккуратные газончики, минимум символических заборов и полное отсутствие пешеходов. Да и автомобильный трафик навевал мысли о малолюдности здешних мест. Сегодня воскресенье, Пасха и, наверное, горожане сидят уже по домам за чаем с куличами и пасхальными яйцами.

Рэй – хозяин апартаментов, вероятно, не спешил отдавать ключи от квартиры. То ли я не понимал его, то ли он меня, но оставалось загадкой его молчание в переписке и непонятные вопросы в телефонных переговорах. В городе быстро стемнело, а я всё сидел на поребрике тротуара и подкармливал новозеландских комаров. Наверное, к дождю. В голове смешались часовые пояса и физиологические желания. В Москве наступило утро, а меня уже клонило в сон. Странное это ощущение, – приехать на Край Земли и оказаться на улице. Не так я представлял своё заселение. Обещание молодого человека приехать через двадцать-тридцать минут растянулось в томительные часы. И поблизости нет бесплатного вай фая, чтобы сообщить о проблемах на сайт бронирования недвижимости airbnb. Ко мне подошла семейная пара из моего дома и спросила, всё ли нормально. Я сказал, что мне вполне комфортно сидеть на тротуаре с ноутбуком. Возможно, они подумали, что я взломал чей-то роутер и скачиваю файлы, и, улыбнувшись, пожелали хорошего вечера.

– Привет, Вячеслав! – с акцентом сказал полный молодой человек китайской наружности в шортах и белых кедах, – извини, что заставил тебя долго ждать. Только с пляжа вернулся. Давай я твой чемодан возьму.

– Всё нормально, Рэй. Я нашёл, чем заняться.

Магнитной карточкой он открыл стеклянную дверь подъезда с ухоженными экзотическими цветами, абстрактными картинами на стенах, ковролином на полу и провёл в свои апартаменты. Неделю я буду квартировать у него, а потом перееду в другое общежитие, что расположено на севере города.

– Обувь оставь в прихожей, – сказал Рэй, – надень тапочки. Они новые, специально для гостей.

– Спасибо, я привык в носках.

– Надень! – повторил хозяин. Я посмотрел в его глаза и понял, что в гостях лучше не спорить. Он провёл меня в цветущую орхидеями гостиную и показал мне спальню. – Вот, возьми полотенца. Перед спальней тапочки следует снять.

Наверное, это из-за мягкого ковролина на полу, – подумал про себя. В качестве напоминания он протянул листочек бумаги с мобильным телефоном, паролем к интернету и основными правилами дома, в которые входила тишина после полуночи, закрывание входной двери и пользование тапочками, что дублировалось вывеской на стене.

Современное новозеландское жильё по дизайну чем-то напоминает японское. Просторная лоджия с зимним садом, окна во всю стену, отсутствуют шторы, обои и батареи отопления, светлые тона в отделке, компьютеризованная кухня с австралийской бытовой техникой, с указанием мощности потребления энергии за год; многоуровневое точечное освещение, качественная сантехника. Две спальни, два санузла с датчиками движения на свет и освежение воздуха, общая гостиная, соединённая с кухней. Тёплое одеяло и электрический матрас напоминали о том, что зимой здесь прохладно. Из отличий – бо́льшая площадь и высота потолков в помещениях. Но опять же, сужу лишь по тому, что увидел. В квартире каждая электрическая розетка имела свою персональную кнопку, как и на удлинителях. Мои адаптеры из других стран не подошли, но хозяин позаботился о том, чтобы туристу было комфортно.

Я был доволен. Чисто, просторно, современно и стильно. Повсюду цветы (три десятка горшков) и милые картинки с собачками и цветами на стенах. Не верилось, что это квартира молодого холостяка. Рэй сказал, что можно пить воду из-под крана и пользоваться электроплитой с духовкой, стиральной машинкой (их две), холодильником и прочей бытовой техникой. Поделился, что закончил политехнический институт в Санкт-Петербурге, но на русском языке он мог сказать только название своей Альма Матер. Он и сейчас учится, – заканчивает бакалавриат по нейросетям в местном университете. Несмотря на языковые и культуральные различия, складывалось впечатление, что я поселился у друга.

– Вот тебе комплект ключей… Я пошел ужинать в кафе. Ты будешь отдыхать с дороги?

– Нет, пробегусь немного. Два дня не тренировался, – надо мышцы размять… Это тебе на память, – протянул ему бутылку русской водки и коробку московского шоколада.

На часах семь вечера, а на улице довольно темно и малолюдно. Почти всё закрыто, и редкие прохожие попадаются навстречу. Почти все пешеходные переходы оборудованы кнопкой вызова, которая дублируется звуком и вибрацией. Привычной зебры нет, вместо неё две параллельные полосы. Желтый свет заменён на мигающий красный с остающимися секундами. Есть светофоры для велосипедистов, коих больше чем в Москве, но меньше чем в Европе. Бессветофорные переходы сложно заметить, так как они не маркированы и о них можно лишь догадаться по отсутствию бордюра.

Прошёл кратковременный, но обильный дождь, от которого промок и просох на ходу. Луж нет, из-за грамотно сконструированного асфальта и сливов. О сегодняшней Пасхе единичные напоминания. «Новая Зеландия – страна атеистов» – встретил слоган на одном из форумов. Лишь возле одного из Храмов нищая женщина с плакатом в руках (маори или бангладешка) фальцетила неведомую мне песню. На обратном пути посетил китайский супермаркет. И хоть он был, вероятно, не самый дешёвый, цены меня не испугали, а ассортимент вдохновил. Особенно порадовали фрукты и овощи, которые по качеству и вкусу превосходили отечественные аналоги. На ужин в качестве десерта выбрал кивано, фейхоа и манго. Понравилось местное молоко, сметана, масло, творог, которые чем-то напомнили мне российские фермерские продукты. Но вот здешние сыры (бри, камамбер, горгонзола) схожи с нашими пензенскими, которые стали производить после введения эмбарго. Лишь вполовину дешевле.

Заметил, как худосочная чернокожая девушка на моих глазах стащила две булочки. Наверное, это было видно и в видеокамеру, но никто не стал ей заламывать руки или бросаться вслед.

Вечер посвятил ответам на поздравления с Пасхой от родных и друзей. Мой сицилийский друг сказал, что у него есть друзья в Окленде.

– Семейная пара, врачи, увлекающиеся хайкингом и путешествиями, – сказал он в вотцапе.

– Отлично! С удовольствием с ними встречусь. До первого старта ещё целая неделя. Тем более мне интересно, как живут и работают врачи в другой стране.

Через три минуты пришёл ответ в вотцапе от Сеппи – новозеландского анестезиолога-реаниматолога. Он приглашал меня на остров Вайхеке (в тридцати километрах от Окленда), чтобы провести весь день вместе с его семьёй. Он извинился за то, что завтрашним вечером должен будет вернуться в Окленд и четыре дня будет крайне занят, и рекомендовал мне приплыть ранним паромом. Я в очередной раз удивился, так как московское гостеприимство для меня с первого года жизни в столице стало притчей во языцех. Предыдущие две недели я собирал друзей с двадцатилетним стажем у себя на работе, по случаю дня рождения и предстоящего отъезда. Увы, городская суета и вероятно занятость мешает нам пройти пять сотен метров до ординаторской, и мы всегда находим безобидное оправдание: совещание, операция, болезнь, пробка или батарейки в телефоне сели… Странно, ведь я читал, что новозеландцы отнюдь не блещут гостеприимством. Наверное, врут форумы или всё в этом мире относительно и субъективно.

Остров Вайхеке

Проснулся в пять утра без будильника. За окном приличный дождь, но к шести всё закончилось. За час вышел в морской порт, но на дорогу потратил двадцать минут. Городские автобусы начинают курсировать с семи, а пока лишь бегает дорогой круглосуточный skybus. Обратил внимание на бездомных, которые спали под окнами дорогих магазинов и на лавочках. Немало, некоторые, проснувшись, уходят завтракать в Макдональдс, а потом рассаживаются по своим точкам в ожидании мелочи.

В порту Downtown интуитивно понятно. Касса, два пирса, с десяток направлений, туристические буклеты, кафе. За пятнадцать минут до отправления объявили о посадке. Контролёр отсканировал с моего планшета штрих-код билета и пожелал хорошего вояжа. В семь часов почти пустое судно отправилось к острову Вайхеке, и я любовался морским бризом, панорамой многочисленных островов и просыпающимся солнцем.

Через тридцать пять минут судно причалило к порту Матиата острова Вайхеке. Не успел войти в сеть бесплатного вайфая, как ко мне подошёл мой новый друг.

– Вячеслав, здравствуй! Я тебя помню! Мы встречались с тобой! – сказал загоревший мужчина в шортах лет шестидесяти с небольшим.

– Здравствуйте. Как мне вас называть? Когда и где виделись?

– Зови меня Джузеппе. Четыре года назад мы были на сицилийской ферме в Нунзиата у нашего общего друга Анжело… Ну что, поехали ко мне?

Постепенно я вспомнил Джузеппе и его супругу Терезу, которые в тот вечер расспрашивали у нас про Россию, президента, водку и наши обычаи. Я подарил другу бутылку Немирофф с перцем, и они сравнивали украинский напиток с традиционной граппой. Два года назад они три дня гостили в Санкт-Петербурге и были восхищены архитектурой, дворцами и погодой.

– Эта моя вилла, – с гордостью сказал новозеландский коллега, когда мы приехали в поселок Ониомата с одноимённым белоснежным пляжем, – осталось лишь здесь газон положить, – показал он на часть символического двора, – через две недели всё будет готово.

– Красивая архитектура и стильный дизайн, – чистосердечно похвалил я, когда он предложил ознакомительную экскурсию.

Два этажа, три спальни, два санузла, гостевой домик. Минимум бетона, много дерева. Три стены сделаны из толстого стекла, и, лёжа в спальне, можно любоваться океаном. Вспомнился Дом Сальвадора Дали в Кадакесе, который также разместил кровать с видом на море. Внутри всё воздушно и просторно, даже не верится, что здесь люди живут. Десяток фотокартин напоминает о Сицилии – родине хозяев. Во дворе небольшие апельсиновые деревья с зелёными плодами, наряженные новогодними шарами и субтропические цветы семейства бромелиевых. Символическим забором с трёх сторон выступает невысокий кустарник.

– Мои родители вывезли меня в ЮАР в возрасте четырёх лет. Там я получил высшее образование, познакомился с женой и вот сорок лет живу в Новой Зеландии. У меня два сына. Один из них пластический хирург, второй – ещё в поиске себя в жизни. Позавтракаем вместе? Кофе с молоком будешь? Мюсли с йогуртом?

Мы завтракали на открытой террасе с видом на Тихий океан, и я не мог поверить, что вот так просто можно найти друга на обратной стороне Земли и уютно проводить время. Его супруга работала врачом общей практики и поддерживала наш разговор. Внешне она так и осталась типичной яркой сицилийкой. Косметика на лице, золотые обручи на руках, цепочка с каменьями на шее и облегающий спортивный костюм цвета фуксии.

– Прогуляемся по пляжу?

– С удовольствием составлю компанию.

– У тебя есть шорты?

– Забыл в номере.

– Надень мои.

Ониомата – довольно популярное место на острове. Купальный сезон уже закрыт, и количество туристов с каждым днём прогрессивно снижается. На острове длиной немногим больше двадцати километров проживают девять тысяч аборигенов, а в сезон его население увеличивается в пять-шесть раз. Но и сейчас несколько сотен человек вышли на пробежку вдоль набережной и на прогулку по песку. Я ловил в кадр чаек, домашних питомцев на песке, новозеландские лодки с колесами, выезжающие в океан и прочие забавные для глаз вещицы. Мы гуляли по прохладной воде и обсуждали нашу работу, путешествия, политику, футбол. Джузеппе открыто спросил про зарплату врачей в России, отпуска, социальные гарантии и возможности образования.

 

– Это врач! Его зовут Слава, – с гордостью представлял он меня встречавшимся на побережье соседям по даче, – он приехал из Москвы, на соревнования.

По возвращению он вкратце пересказал содержимое нашей беседы Терезе, которая тем временем убрала в доме и подготовилась к хайкингу.

– Возьми бутылку с соком. Я его разбавила водой, чтобы не так сладко было. У нас сегодня девятикилометровая прогулка вдоль виноградников. Тебе нужны горные палки? – спросила она.

– Думаю, что нет.

– Остров относительно молодой. Лишь двадцать лет назад здесь начали выращивать лучший в стране виноград и его стали активно заселять. Сейчас дом, такой как у меня, стоит почти пять миллионов долларов, – комментировал Джузеппе, – цены на недвижимость в стране очень выросли и благодаря китайским мигрантам, которые всё скупают вокруг. Мы их из-за этого недолюбливаем.

– Что же их здесь привлекает?

– Очень мягкий и комфортный климат. Также здесь очень чисто и хорошая экология. Ты же был в Китае?!

Когда мы приехали к трейлу под названием Винная дорога, с неба грянул проливной дождь. Минут десять наблюдали сплошную стену из воды. Но затем выглянуло солнце и напомнило мне о лете.

– Апрель – самый дождливый месяц. Но на Вайхеке дожди реже, чем в Окленде.

Мы переждали непогоду под навесом, и пошли гулять по небольшим горам, любуясь зелёными пушистыми холмами, ухоженными виноградниками в окружении кустов роз и морской панорамой с белоснежными парусниками, катерами и яхтами. Казалось, что заботливый садовник-великан подстриг эти холмы и красиво рассадил неведомые для меня вечнозелёные деревья. Тропа то уходила в лес, то пробегала над морским обрывом, то огибала частные владения, отмеченные предупреждающими табличками и огороженные обычной проволокой. Сбиться с неё невозможно, так как она была маркирована жёлто-зелёными столбиками и информационными указателями. Джузеппе выступал моим гидом и останавливался на местах для фотографирования.

– Здесь живут самые маленькие в мире голубые пингвины, – показал он на грот внизу, – но мы туда не пойдем. Скользко и небезопасно. Видишь, повесили запрещающий знак… А это самые лучшие виноградники и самая богатая вилла на острове. Видишь, вон там дом из красного кирпича в итальянском стиле. Хозяин первым развёл здесь овец, а потом высадил лозу. К сожалению, столовых сортов здесь нет. Из-за частых дождей виноград заметно кислит.

Так, восторгаясь красотами края, мы прошли двухчасовой круговой маршрут. На выходе с тропы пункт с обувными щётками и дезинфицирующим раствором для подошв.

– Ну что, пообедаем? Ты как относишься к итальянской пище? – спросил Джузеппе.

– Как я могу относиться к средиземноморской кухне в новозеландском исполнении? Только позитивно. А ты не хочешь искупаться перед обедом? – предложил ему я.

– Холодно конечно. Зима скоро. Но вам – русским – не привыкать! Вода-то уже градусов двадцать.

Раздевшись до шорт, мы пошли плавать. Тем временем набежали грозовые тучи, и с неба опять обрушилась стена дождя. Джузеппе повернул к берегу, а мне было интересно переживать необычные ощущения, приближающие человека к рыбе.

– Угощайся, Слава! – пригласила к столу Тереза, когда мы вернулись и приняли душ во дворе, – это октопус, это бурата, папайя, прошутто, гночи… Ты ел когда-нибудь октопус?

– Да, конечно, – не соврал я и подумал про себя, что в Москве этого октопуса в каждой «Пятёрочке» видимо-невидимо.

– А это остатки вчерашнего барбекю. Сладкий картофель, баранина, тыква. В России есть сладкий картофель?

– Почти нет. Но в нашей столице он продаётся в магазинах в отделах для гурманов. Правда, популярности он не завоевал. Нам, русским, привычна несладкая картошка.

К нашему пиршеству хозяин достал из внушительного шкафа-холодильника запотевшую бутылку новозеландского рислинга, и мы продолжили обсуждать вопросы жизни в разных странах. Он быстро захмелел, спрятал глаза под солнцезащитными очками, а под конец обеда по телефону решил рассказать своим итальянским друзьям о русском госте. Под кофе с пасхальным куличом и фисташковой пастой Джузеппе открыл бутылку китайской пятидесятиградусной водки, сказав, что подаренный мною армянский коньяк подождёт другого часа.

– Ну а теперь, Слава, я хочу показать тебе остров, – резюмировал Джузеппе, – следующие четыре дня я буду очень занят. Сам понимаешь, две работы отбирают много времени.

Поблагодарив хозяйку и попрощавшись с ней, мы сели в джип. Полиции на острове я не видел, но для меня это было непривычно. Хотя, кто их знает, – вероятно, это в порядке новозеландских традиций – после двух стаканов вина и рюмки водки кататься по горным серпантинам.

Мы заехали на смотровые площадки, посетили международный аэродром Вайхеке, который представлял собой зелёный газон с двумя небольшими летательными аппаратами, а в завершение он спросил у меня:

– Ты ешь курицу?

– Да, конечно! – ответил я. Неужели, он успел проголодаться? – подумал про себя, – ладно, составлю ему компанию.

Мы припарковались у тихого безлюдного места, где в кустах сидело пару сотен разномастных кур и петухов с винтажными гребнями. При нашем появлении он вскочили и охотно принялись клевать зерно, которое Джузеппе им насыпал из общественной кормушки. Вокруг ничего напоминающего о еде или кафе.

– Это дикие куры. Островитяне их не едят. У нас на Сицилии им давно бы перерезали горло и зажарили, – показал новозеландский итальянец характерным жестом у шеи, – А тут граждане сознательные. Утром здесь пару тысяч птиц собирается на кормление и водопой…

Куры не боялись нас. Они охотно клевали зерно и позировали на фото. Таблички подтверждали сказанное. Островитяне любят птиц. Ведь Новая Зеландия – страна, в которой они являются национальным символом. Это, как в Индии корова.

На прощание он отвёз меня в порт Матиата и пожелал хорошего вечера.

Уезжал с грустью в сердце. Удивительно, что между нами не возникло языкового барьера, и почти всё сказанное им я понимал, хотя мой английский оставляет желать лучшего. Видимо, общность взглядов роднит людей, и я словил себя на том, что сегодня он неоднократно предугадывал мои мысли.

На катере я моментально заснул и не почувствовал, как мы пришвартовались. Но индуска-юнга разбудила меня, дежурно улыбнулась и сообщила, что морской вояж завершился.

В Даунтауне завидел спортсменов с новенькими фирменными рюкзаками соревнований. Выяснилось, что здесь же в порту олимпийская деревня с центром аккредитации, где можно получить стартовые номера и бейджик участника. Очередей ещё нет, так как до церемонии открытия оставалось четыре дня. Много волонтёров, кафе, работает магазин по продаже спортивной экипировки с символикой.

Девушка-китаянка считала сканером с моего планшета бар-код участника, через пару минут распечатала бейдж с фотографией и выдала стартовые номера. Я спокойно передохнул. По-видимому, европейская допинг-истерия, которая, на мой взгляд, лишь очередная бутафория, не докатилась до берегов Новой Зеландии.

В качестве бонуса подарили фирменную футболку, полотенце, проездной билет на две недели, пасс на проход в основные аттракционы города и вместительный рюкзак австралийского производства.

Вечером детальнее изучил буклеты. В этой Олимпиаде для мастеров (ветеранов спорта) принимают атлетов в возрасте от двадцати пяти до ста одного года. На соревнования зарегистрировалось двадцать пять тысяч участников из ста пяти стран, которые будут состязаться в двадцати восьми видах спорта, в том числе в таких экзотических, как сквош, гольф, нетбол, тач, спасателей на воде и, конечно же, в регби, в котором сборная Новой Зеландии признана общемировым лидером.

Знакомство с Оклендом

Джетлаг почти еженощно напоминает о себе. Среди ночи проснулся и два часа не мог сомкнуть глаз. В девять утра заслышал громыхание соседской ложки по тарелке и встал окончательно. День, судя по небу, обещает быть солнечным. Завтрак, шорты, футболка, рюкзак и – на знакомство с городом. Третий день здесь, а толком не знаю, что, где и почём.

Во время пробежки заприметил спортивный магазин Торпедо-7 с привлекательными скидками. Приветливый неназойливый персонал. Я искал ремешок для спортивных часов. Продавец спросил марку и пообещал, что через два-три дня ремешки будут в наличии. В другом записали мой телефон и почту и сказали, что ремешки будут завтра утром, о чём они мне  текстанут, в третьем попросили логин в скайпе, чтобы сообщить о товаре. В конце концов, в пятом магазине его нашли, но попросили предоплату в 100%, доставят через неделю и он будет с желтыми вставками. Девушка продавец с толстым слоем тонального крема на лице убеждала, что это последний ремешок в Новой Зеландии, так как моя модель часов уже не выпускается и удивилась, что я отказался покупать (это было моё второе посещение). В таких случаях понимаешь удалённость здешних земель от остального мира. Это в Москве можно купить любую мелочь или в качестве альтернативы воспользоваться ebay.

Специализация же этого магазина – велоспорт и товары outdoor индустрии. Палатки, термосы, трековая обувь, ветровки и фонари неизвестных для меня новозеландских фирм, но, как и во всём мире, на этикетках красуется Made in China. Как мне показалось, в Окленде много магазинов для активного отдыха: Катманду, Бювуак, Макпак. Фирмы принадлежат Новой Зеландии и Австралии, но шьётся всё в КНР и Бангладеш. Осенние скидки активизируют желания.

Попытка купить в аптеке нестероидный противовоспалительный препарат мелоксикам не увенчалась успехом. Требовался рецепт. В качестве альтернативы провизор предложил вольтарен, парацетамол, ибупрофен и напроксен. Спорить не стал, – купил мазь и наколенник. Для интереса зашел в государственный медицинский центр Auckland City Doctor. В очереди к китайским эскулапам томились три десятка пациентов. Как следовало из прейскуранта, оформление амбулаторной карточки стоит семнадцать долларов, пятнадцатиминутная несложная врачебная консультация – пятьдесят пять, для иностранцев – семьдесят, у медсестры – одиннадцать, дети до тринадцати лет – бесплатно. Удаление зуба в соседнем квартале стоит от 179$.

Предстоит прожить в стране две недели и питаться в кафе – накладно, да и непривычно. Лишь чашка кофе да кусочек снеди в эпизодах отдыха. Кофейные напитки отменного качества, от трёх до пяти долларов за чашку, их названия звучат довольно непривычно: black и white. Первые разделяются на short drink (эспрессо) и long drink (американо). К ним приносят кувшинчик с горячей водой или стакан с водой из-под крана. Вторые – белые, что означает чёрный кофе с молоком (flat white, капучино, мокачино, латэ). По желанию посетителя могут предложить цветастую чашку или бумажный стаканчик.

Китайская, вьетнамская, корейская, индийская, японская, сингапурская кухня представлена повсеместно, но не будоражит аппетит. Накануне посещал китайский супермаркет Lim Chour, но он показался непрезентабельным и грязноватым. Сегодня сравнивал два сетевика New World и Countdown. Честно говоря, цены не такие уж и радужные, как при первом знакомстве, и ко многому надо привыкать. Самое дорогое удовольствие – это сварить борщ, так как килограмм свеклы стоит пять долларов, картошка – два, а капуста – три. В качестве альтернативы есть более мелкие Farm fresh или Fruit&Vegе, где цены на дары полей-садов в два-три раза ниже. Есть ещё субботние рынки, но к ним пока не добрался и видел лишь таблички с указанием часов работы. Заметно, что местные тяготеют к большим порциям. Чем больше покупаешь – тем существенно дешевле литр или килограмм продукта. Может быть, поэтому у аборигенов островов наблюдается склонность к ожирению уже с детских лет.

В целом, отдыхать весьма комфортно, и многие цены сравнимы с московскими, а экзотика (морепродукты, манго, кивано, питахайя, золотой киви, тамарил) значительно дешевле. Не ожидал встретить пакеты с белым и тростниковым сахаром в отделе канцтоваров. Заметил, что в каждом супермаркете в открытом доступе группа НПВС: нурофен, парацетамол и другие.

Продавцы традиционно настолько вежливые и улыбающиеся, что при виде их вспоминается детская загадка: «Что ничего не стоит, а так много даёт?» Купленный товар кассиры сортируют по разным пакетам, естественно бесплатно. Охранников, камер хранения багажа или пакетов для упаковки сумок/товаров из других магазинов нет. Приятно, что здесь нет паранойи в отношении краж.

Забота о детях выражается в том, что при входе в торговый зал стоят корзины с бесплатными бананами и яблоками, а также детскими уголками и площадками при супермаркетах. Фрукты раздают бесплатно также в некоторых кафе-ресторанах. Заметил, что в некоторых из них родители не платили за детскую еду.

В отношении магазинов одежды обратил внимание на множество секонд-хэндов под эгидой Красного креста, японских магазинов в стиле «три вещи за десятку», индийских, арабских, китайских и прочих стран. Приличных известных брендов немного. Да и сам народ одевается незатейливо: щеголяют преимущественно в шортах (мужчины по колено, девушки по пах), сланцах и футболках.

Пирсинг и татуаж в почёте не только у маори, но и у бледнолицых. Сегодня я случайно заглянул в бар для аборигенов. Вспомнился Бодров в Брате-2, только у меня с собой оружия – перочинный ножик. Не силен я в физиогномике, но когда на тебя в упор смотрит татуированное лицо маорийца, который до недавнего времени съедал поверженного врага, становится немного не по себе. Мне сегодня показалось, что если бы не европейские туристы, то городские тротуары представлены преимущественно азиатскими переселенцами и горделиво шагающими полноватыми туземцами.

Порадовали городские парки. В центре они небольшие, ухоженные, с дизайнерской изюминкой, как и окружающие их небольшие небоскрёбы. На следующий день активировал проездной и поехал на метро до конечной станции Onehunga к парку Корнуолл (Cornwall park), раскинувшемуся на месте трёх потухших вулканов. Непривычное сочетание городской среды, природы с пасущимися овцами, коровами и бегающими под ногами индюшками. Чтобы скотина не мешала автомобилистам, поля отгородили проволочным забором, который можно перешагнуть по специальным ступенькам. Для отчаянных висят предупреждающие таблички, что администрация парка не несёт ответственности за здоровье посетителей, которые решат пообщаться с пасущимися животными. Через поля проложен трейловый вулканический маршрут, и можно подняться к двухсотметровому холму с обелиском и статуей на вершине, зайти в обсерваторию с планетарием или просто любоваться открывающейся панорамой заливов, пригородов и удивительных пейзажей, что создала природа, и не испортил человек. Я, наверное, увидел не больше одного процента страны, но у меня такое чувство, что в ней представлены все знакомые мне природные зоны, которые выполнены с безукоризненной точностью и поддерживаются в образцовом состоянии. Сейчас середина осени, а вокруг всё отливает изумрудом. Ни одной желтой травинки, и лишь редкие бурые листочки встречаются на тротуарах. Я не встречал дворников, поливальных машин или уродливых тракторов с щётками от/для пыли, но здесь чисто. То ли потому, что не мусорят, то ли ещё по какой-то причине. Да, и нет луж из-за правильных стоков и мудрых газонов. Ведь трава – это не просто чернозём с засыпанными в него семенами и забытый до следующей весны, трава – это специальный газон, выращенный грамотными руками и головой. Мне кажется, что здешние газоны дадут фору многим нашим футбольным полям.

По растительности Окленд находится в зоне субтропиков, но на фотографиях он очень похож на наши средние просторы в мае-июне, если не приглядываться к редким пальмам, и подстричь у нас всю траву, и причесать аккуратно деревья.

В парке конечно же есть информационный пункт с обучающим залом, где на видеоэкране показывают историю города с момента образования Земли и до наших дней. Возле него дом Акация с интерьером комнат в стиле конца девятнадцатого века. Есть площадки для барбекю, питьевые фонтанчики, свободные скамейки и нет смотрителей за порядком и чистотой. В двух кратерах пасется скот (барашки-коровки), в третьем расположено поле для лучников. По дорожкам естественно бегают, гуляют с трекинговыми палками, ездят на велосипедах.

Сегодня открыл для себя надземное метро и городской автобус, так как здешние расстояния соотносятся с московскими. Поездка стоит от трёх двадцати (по HOP-карте) и пять долларов (cash у водителя) в автобусе, семь долларов в метро, и я был рад, что организаторы снабдили электронным проездным билетом, так как месячный стоит две сотни, а в день приходится часто пользоваться двумя-тремя видами транспорта. Водители автобусов чаще молчаливые маори с угрюмыми лицами и напоминают наших контролёров. Некоторые пассажиры при выходе говорят им Thanks, driver! На окраинах Окленда – более приветливые белокожие водителя. Они и поздороваются, и спасибо скажут, что вы оплатили проезд, и попрощаются с вами на дорожку. Никакой информации в салоне о предстоящей остановке нет, и поэтому я включал GPS-навигатор в своем гаджете. В двухэтажных автобусах-экспрессах возле каждого сиденья есть USB-порт для подзарядки мобильных устройств.

В электричках, которыми называют метро, работают колоритные индусы с чалмами на головах и в оранжевых жилетах. На некоторых платформах они следят, чтобы все пассажиры успели, и дают сигнал свистком машинисту. При зрительном контакте улыбаются и также попутно следят за порядком в салонах, в которых довольно комфортно: ковролин на полу, мягкие сиденья, чистота. О станциях предупреждают через динамики и наглядно. Интервал движения поездов от пяти до тридцати минут в выходные дни. При входе и выходе необходимо приложить билет к валидатору (tag on, tag off), но на станциях, удалённых от центра, турникеты и контроль отсутствуют. Билеты иногда проверяют контролёры.

Транспорт движется неспешно. Водитель автобуса, может выйти на остановке, переговорить с другом, да и вагоновожатый метро иногда выходит на станции, чтобы отследить положение дел на перроне. Общественный транспорт Окленда представляют четыре линии метро, одна линия скоростного автобуса, дорогущий скайбас в аэропорт (18НЗ$), а также морской порт с активной навигацией с соседними островами. Начальные точки отправления сосредоточены в районе Даунтана – Бритомарт, где находится крупный транспортный узел.

Познакомился в вагоне метро с русской новозеландкой. Точнее, она, заслышав, как я разговариваю в вотцапе, поинтересовалась, откуда я. За четыре остановки рассказала, что мечтает переехать на ПМЖ в Сингапур, где часто доводилось бывать на конференциях, но тамошние китайцы перекрыли границу для мигрантов, и берут только своих. Говорит, что при хорошей зарплате проблематично улететь из Новой Зеландии в Европу или США. Иногда бывает на островах Микронезии, но сейчас пасхальные каникулы и цены на апрель подскочили в три раза, так как новозеландцы любят путешествовать; и в эти дни Окленд почти пустой и живёт без пробок.

Достопримечательности города

Город сравнительно молодой, и в страну едут за природными красотами. Назвать его кладезем культурных и исторических ценностей язык не поворачивается. Притом, что просмотр чего бы то ни было редко стоит меньше двадцатки. Поэтому я несказанно обрадовался наличию pass от организаторов, в которые включили семь основных достопримечательностей: морской музей, зоопарк, башня, планетарий, художественная галерея, музей войны, музей техники и транспорта. Их можно обойти за один день, если грамотно распланировать время осмотра. Я начал с морского музея, который выделялся кормой яхты или парусника. Показав бейдж участника и получив штамп в моей карточке (дабы избежать повторного визита), я прошёл в залы музея. Если бы я имел яхту или закончил мореходку, ну или вырос на побережье, может быть, меня и вдохновили бы парусники, макеты, история навигаций народов Микронезии, кубки за регаты и прочее. Через двадцать минут я понял, что надо уходить, так как место явно нуждается в реконструкции и морально устарело. Хотя детишкам, которых привели толстые маорийские воспитательницы, было интересно склеивать кораблики из бумаги, копаться в песке с лодочками или играть в матросов и капитанов.

В квартале от музея расположена Sky Tower – гордость Южного полушария. Говорят, что это самое высокое строение. Учитывая, что страну регулярно трясёт, видимо, конструкция имеет достаточный запас прочности. Вспомнилось посещение родного Останкино. Детям до восьми лет запрещено, с колясками нельзя, предварительная запись, строго по паспорту, продолжительность экскурсии тридцать минут, грязные стекла, тщательный досмотр багажа. Здесь ничего подобного нет. При одинаковой стоимости входного билета. Может, потому, что Останкино всё же на две сотни метров повыше, кто знает.

Знакомство с башней начал с магазина сувениров. Я обычно скептически отношусь к этим символам туристической радости и лишь покупаю в них открытки. Как правило, сделано всё в Китае, да расписано в манере той или иной города-страны. Лишь цена отличается в зависимости от благосостояния населения. Окленд не исключение. Меринос – это слово номер один. Оно везде. На футболках, шапках, кофтах, варежках, уггах, носках, стельках. Якобы здешние овцы дают лучшую шерсть в мире. Не знаю, всё субъективно. Но дизайн хромает, в отличие от цен. Второе – это манука. Противовоспалительный, антисептический, противовирусный, антигрибковый мёд (категории UMF 20+, что говорит о содержании метилглиоксаля свыше 829 мг/кг), и поэтому может стоить больше сотни долларов за двести пятьдесят грамм. Интересно, проводилось ли слепое двойное плацебо-контролируемое исследование с алтайскими/башкирскими медами или это обычный маркетинг? Хотя, думаю, что не каждый покупатель заморского продукта знает, что этот фермент в высоких концентрациях содержится в крови у больных сахарным диабетом и способствует повреждению артерий при этом заболевании.

Есть ещё ракушки, игрушки, стеклянные фигурки местных кур киви, дельфинов, деревянное зодчество маори и чёрная форма сборной страны по регби. Купив пейзажных открыток и почтовых марок, я пришел к выводу, что почта этой страны – самая дорогая в мире. Марка на открытку стоит 2,20 NZ$.

В башне можно сделать четыре вещи. Спрыгнуть с тарзанки с 63-го этажа, полюбоваться просторами с 61‑го (обсерватория), уютно посидеть в кафе на 60‑м этаже, или просто поиграть с детьми на 57‑м панорамном этаже со стеклянным полом и вернуться снова, так как каждое второе посещение с пятидесятипроцентной скидкой. Время пребывания в ней не ограничено. Работает бесплатный вай фай, развлечения для детей представлены площадками, игротеками, фотографированием, бесплатными гидами. Человека всегда будет тянуть вверх, но одно дело, когда ты летишь на самолёте, а другое – уверенно стоишь на земле. Поэтому здесь можно провести и час, и два, в зависимости от настроения. Небо так часто меняется, что каждый раз замечаешь в городской панораме или в морском порту и вулканических островах всё новые и новые оттенки. Испробовав «белый кофе» в SkyCafe и оставшись удовлетворенным неспешным маорийским сервисом, я ушёл в Галерею Искусств, что в двух кварталах от башни.

– Извините, по пассу участника соревнований только посещение общих залов! – прокомментировала кассирша галереи, – вы пойдёте в зал с портретами маори?

– Сколько стоит туда билет?

– Двадцать три доллара.

– Спасибо, в другой раз.

Сегодня дефицит времени. Вечером состоится церемония открытия соревнований и поэтому хотел ещё потренироваться успеть перед ним.

Здание музея – качественный продукт местных дизайнеров, не только снаружи и изнутри. Местный дизайнерский продукт, за исключением неспортивной одежды и обуви, выделяется в лучшую сторону. Будь-то архитектура, транспорт, электроника, упаковка или мебель – всё смотрится красиво и достойно подражания.

Поэтому, любуясь воздушностью помещений, причудливыми формами комнат, окон, крыши, я в меньшей степени уделял вниманию экспонатам. Современный андеграунд регулярно встречается на Винзаводе или в музее Москвы, – поэтому здесь было нечему удивляться. А два зала с работами фламандских, итальянских, немецких мастеров дворцового портрета и пасторальных пейзажей не вызвали вдохновения, так как фамилии мастеров не на слуху у такого обывателя, как я. В качестве дополнения к культурной программе в музее имелось кафе, лаундж в виде летней террасы с выходом к парку Альберта (центру города), комната для развлечений взрослых и детей с бесплатным прокатом костюмов, мелками для рисования и прочей бутафорией.

По пути к дому просто так зашел в публичную библиотеку. Не ожидал такого скопления людей в ней в пятницу вечером. Все четыре этажа были заполнены разномастным народом. Мамы с колясками, няни с дошколятами, подростки, дремлющие студенты, старички с газетами и журналами, туристы с чемоданчиками на колесиках в ожидании скайбаса. Для того, чтобы записаться, достаточно зарегистрироваться на сайте и предъявить квитанцию о коммунальных услугах, что ты живёшь в этом районе. Можно брать книги и диски с музыкой и фильмами.

Книги, журналы, диски после прочтения можно опустить в специальный ящик, внешне схожий с почтовым, который есть также и на улице. Кроме чтения здесь можно двадцать минут посидеть бесплатно за компьютером, поиграть с детьми в игровой комнате (иногда библиотекари устраивают викторины для малышей или концерты), либо просто почитать, поспать, полежать, поесть. Уютно, тепло, доброжелательно.

На выходе из библиотеки заметил тех, кто так не считает. Точнее, я сначала почувствовал до боли знакомый сладковатый запах конопли, а потом увидел два десятка делинквентных персонажей. Смуглых, татуажных, грязных, с воровато-наглыми глазками, беззастенчиво пыхтящих и дымящих запрещённым в России зельем. Некоторые, судя по нехитрому скарбу и котомкам, жили под открытым небом, благо, что температура воздуха и забота государства это позволяет. Другие использовали стены общественной библиотеки в качестве сортира. Через пару дней я заметил закономерность, что каждый из бомжей отвечает за определенные точки в городе, где живёт, спит и снимает дань с туристов. Встретить же полицейского на улицах Окленда – большая редкость.

Церемония открытия

Обычно я игнорирую такие праздники. Сидеть на трибунах и слушать речи организаторов – занятие утомительное. Но здесь решил посетить. Времени много, а интерес подогревался заявленным представлением ансамбля маори и светомузыкальным лазерным шоу. В качестве арены был выбран регбийный стадион Eden Park. Здесь надо отдать должное организаторам, которые продумали всё до мелочей, чтобы двадцати-тридцати тысячам зрителей чувствовать себя комфортно. Продуманность логистики. От Бритомарт к стадиону курсировали бесплатные автобусы. Поезда метро к Kingsland также были наполнены атлетами. В районе множество волонтёров с указателями в виде стрелок. Некоторые атлеты, правда, предпочли чаше стадиона близлежащие бары, так как здешние заведения были ориентированы на спортивные телетрансляции. На стадионе спортсменов разделили по видам спорта и секторам. Здесь впервые за неделю у меня интеллигентно проверили содержимое рюкзака.

В семь вечера открыл церемонию ансамбль маорийской фольк-группы в смокингах и при бабочках. Затем официальная часть с мэром города и прочими лицами. Как и полагается – с гимном Новой Зеландии на двух языках, клятвой спортсменов сражаться честно и справедливо, а также подъёмом белого флага WMG. В отличие от олимпийского стяга на нём расположены пять цветных человечков, взявшихся за руки. Венчало представление племя маори, появившееся на ночном стадионе под покровом искусственного тумана и лазерных лучей. С топориками, копьями, луками, в платьях-туниках и набедренных повязках, татуировками на лице и прочих частях тела, гортанными криками и высунутыми языками. Конечно, сидя на трибуне всего не разглядишь, но камеры выдавали яркие моменты на два больших экрана. Плюс к этому подключили огненные пушки, сотни лазеров и десятки тысяч радиоуправляемых фонариков-браслетов, которые организаторы предусмотрительно разместили у каждого кресла. Сектора переливались разными цветами, из динамиков доносилась туземная музыка, тепло от факелов достигало задних рядов первого яруса, и я долго оставался под впечатлением от увиденного шоу. Завершало программу представление видов спорта по секторам с вылетом на стадион больших макетов на специальных тросах и выходом ряда спортсменов на газон поля. 

Переезд в Beach Haven 

– Рэй, я завтра уезжаю в районе полудня. Ты будешь дома?

– Нет. Оставь ключи на столе и захлопни дверь.

После Европы перестаёшь удивляться степени человеческого доверия. Вспоминается, как в подмосковном четырёхзвёздочном парке-отеле Атлас у нас проверяли номер перед выселением, и я не мог объяснить трёхлетней дочери, почему у нас на холодильнике навесной замок.

Между чек-аутом и новым чек-ином четыре часа. Чек-аут удлинил на час. Час провёл в библиотеке. Она в воскресенье до четырёх работает. Час провёл в олимпийской деревне. Здесь сегодня оживлённо. Церемония награждения велосипедистов-шоссеров, викторины в секции спонсоров, презентация японского города Кансаи, где пройдут следующие игры, и, конечно же – деревня маори. В последней настоящее столпотворение. Концерты с бубнами и плясками, продажа товаров народной медицины, обучение резьбе по дереву и плетению циновок из листьев осоки, маорийский массаж и татуаж. Не знаю, перманентный или постоянный, но некоторые участники нанесли себе и на лицо. Час прошёл незаметно. Ничего не выиграл в викторине от Volvo, но зато поменял свой проездной, которым ненароком воспользовался в скайбасе и он у меня заблокировался.

Вторая квартира расположена в северной части Окленда. На автобусе тридцать минут езды от Бритомарта. Вокруг парки, в пятистах метрах залив Sunset с пляжем. Непривычно после городской суеты. Хоть Окленд довольно спокойный город, да и с хозяином мне повезло, но вчера заснул лишь после часа из-за рок-концерта в ночном клубе в доме напротив. Здесь же наш кондоминимум граничил с парком Шеферд и спорткомплексом Бичхэвен. В парке я уже бывал накануне и он мне понравился из-за красивых деревьев и необычных гигантских папоротников.

– Привет, Слава. Я – Крис! – протянул руку невысокий молодой человек, внешне напоминающий малазийца. Он взял мой чемодан и провёл меня на второй этаж, где располагалась его трёхкомнатная квартира, именуемая юнитом. Я стоял в нерешительности у порога, так как не знал, на каком этапе следует снимать обувь. Уже в белоснежном подъезде чистое ковровое покрытие. Решил, что надёжнее перед порогом апартаментов.

– Вот твоя спальня, – показал он мне довольно просторную комнату, где почти всё, как и в квартире, было белым-бело, кроме светло-серого ковролина и телевизора. «Почему же они так чисто живут? Ведь белый цвет такой непрактичный… И почему они не моют полы?» – подумал про себя. Лишь в ванной комнате и на кухонном пятачке, расположенном в центре гостиной имелась плитка.

– В этой комнате я живу с девушкой… – продолжал Крис, – в этой француженка… Вот кухня, ванная, туалет. Стиральная машинка без сушки, извини. Порошком пользуйся. Вот место для твоей бакалеи, – показал он полку в шкафу. Здесь соль, сахар, чай, кофе, макароны. Смело бери, что надо. Будешь кока-колу?

– Спасибо, не пью.

– Вот тостер, СВЧ, здесь хранится наша посуда. Сюда мусор выбрасывай. Утром я выношу его.

Он провёл краткий инструктаж по кухне, бытовой технике и электронике. Напоследок вручил отпечатанную методичку с правилами дома, из которых следовало: «не есть после полуночи, оставлять обувь перед домом, соблюдать чистоту и мыть посуду после себя, экономить свет и воду, не готовить «тяжелую кулинарию». В отношении кранов, я заметил отсутствие привычных для меня смесителей. Вместо них имелся разделитель холодной и горячей воды, или попросту два крана. Однотипные кнопочные выключатели света и электрические розетки с включателями в третьей квартире подряд и в местах общего пользования навели на мысли, что они одинаковые во всей стране. В целом же я остался доволен. Особенно открывающимся видом из панорамного окна на кроны деревьев, журчащую внизу речку и доносящимся пением птиц.

Жильё было подешевле и попроще предыдущего (1200 руб. за ночь), но мне хотелось на неделю исчезнуть из урбанизирующей среды. В тишину, чтобы ничто не отвлекало перед стартами и можно было тренироваться на природе.

Переодевшись, убежал в спортивный центр Бичхэвен. Четыре футбольных стадиона с идеальными изумрудными газонами, на которых гоняли мячи мальчишки из соседних дворов. По периметру тропа для бегунов и велосипедистов. Тут же уличные тренажеры, туалеты, душевые, питьевые фонтанчики. К спорту отношение у новозеландцев довольно трепетное. В центре города встречаются беговые дорожки, некоторые с тартановым покрытием, промаркированы, с указателями. И они не пустуют, особенно в утренние и вечерние часы. И сегодня я составил компанию этой беговой братии и попутно наблюдал за фантастическими красками закатного неба. Вроде бы и у нас так, да не совсем.

Вечером, вопреки письменным «запретам на тяжёлую кулинарию», пожарил себе бифштекс и испёк шарлотку из новозеландских яблок. Дважды сработал датчик дыма в спальне, и пришлось увеличить мощность вытяжки.

Вроде бы нехитрые блюда, но вкус получился иной. Впервые в моей шарлотке яблоки не развалились в тесте и остались цельными, хоть я и покупал самые дешёвые по доллару за килограмм. И тесто поднялось, как надо, хотя взбивал вручную. Да и мясное блюдо таяло во рту, хоть у меня специализация лишь по десертам. Я уже не говорю про вкус картошки, с клубнями в полкило каждый!

Зоопарк, парк West Springs и музей Мотат

Как же приятно проснуться не от грохота трамваев, не от сигналов торопящихся и стоящих перед светофорами водителей, а от пения птиц за окном, от свежего приморского воздуха из открытого окна, от солнечных лучей… Наверное, такое бывает только на отдыхе. Невозможно сочетать несочетаемые вещи.

Завтра вечером первый старт. Мои товарищи по сборной сказали, что будут все дни проводить дома. Это необходимо для настроя и хорошего результата. И я с ними согласен. Но когда ещё во второй раз приедешь в Окленд? Поэтому решил отправиться в музей техники и самолётов – Motat museum, что расположен по две стороны от зоопарка.

Окленд, наверное, самый малоэтажный город-миллионер, и, пожалуй, самый зелёный из виденных мною, так как в каждом дворе что-нибудь, да растёт. У патриотов красуются трёх-пятиметровые папоротники с флагштоками, у других – цветущие магнолии и монстеры, юкки, фикусы и прочая экзотика. Огородов и парников не встречал, а вот количество парков на душу населения здесь превышает мыслимые значения.

– Девушка, как пройти к зоопарку? – спросил я у девушки-бегуньи в парке Виктория. Она остановилась, сняла наушники и с удивлением на лице прокомментировала:

– Это далеко отсюда. Но если очень хотите, идите вон в ту сторону, – показала она направление движения.

Мне собственно это и было надо. Я уже привык к тому, что при кажущейся деревенистости расстояния между объектами довольно приличные. Поэтому сел в подъехавший автобус и двадцать минут наблюдал из окна за одноэтажным городом, разбавляемым скверами, деревянными церквями и мелкими магазинчиками. Здесь почти не ходят пешком.

– Остановка Мотат. Выход к зоопарку, – прокомментировал водитель автобуса.

– Thanks, driver!

– Bye-bye! Have a nice day! – сказал он мне на дорожку.

Музей транспорта состоит из двух частей, расположенных на расстоянии полутора километров друг от друга. В этой части города сохранили в первозданном виде трамвайные пути и вековой давности вагончики Springs Tram, которые бегают между зданиями музея, зоопарком и лесопарком Western Springs. Билет в одну сторону стоит один доллар и очевидно, что это самое дешевое платное развлечение горожан. Костюмы вагоновожатого и водителя, ретро-интерьер с лакированными деревянными лавочками и медными поручнями, неспешный ход, как будто переносят в прошедшее столетие.

– Остановка Мотат два! – сказал контролёр и подтвердил ударом в медный колокольчик, – желаю хорошо провести время!

В кассе поставили штамп в мой проходной pass, вручили карту музея и пропустили вовнутрь. Мне показалась, что экспозиция рассчитана на семьи с детишками и подобные музеи есть в каждой европейской столице. Где-то их называют музеи науки и техники, где-то музей ретро-автомобилей и самолётов. Занятно конечно посмотреть, как покоряли Южный Полюс или как развивалось самолётостроение в Новой Зеландии, вспомнить основные законы физики, но не более того. Изюминки я не обнаружил и направился в соседний лесопарк с озёрами-болотцами, папоротниковыми зарослями, пугливыми зайцами и быстро бегающими за редкими посетителями в поисках хлеба чёрными эндемичными индюшками, которых маори наименовали такахе. Не верилось, что находишься в центре города и где-то неподалёку есть паркинг, оживленное шоссе и построены бетонные коробки. Я подумал, как же надо любить природу, чтобы так щедро воссоздавать её подобие в местах, отнюдь не предназначенных для этого, где каждый квадрат земли может приносить миллионы прибыли.

Зоопарк я обычно посещаю в каждом городе, где бываю. По отношению к братьям нашим меньшим можно догадаться, как горожане относятся друг к другу. Мне показалось, что оклендским животным было весьма комфортно, так как им организовали условия, приближённые к естественным, и в их взглядах отсутствовала коммунальная затравленность. Обезьянам – джунгли с пальмами и лианами, слону и жирафу – сафари, птицам – полуоткрытые вольеры, тигру – кусочек тайги, красной панде – бамбуковые заросли, крокодилу – настоящее болото с лягушками, тасманийскому дьяволу – вероятно то, откуда он родом. В зоопарке расцвели многочисленные диковинные растения, от чего он был похож скорее на ботанический сад. Тут же на территории располагалась ветеринарная клиника, и через прозрачное стекло можно наблюдать за её устройством и работой медицинских работников, а также посредством стендов пройти ликбез по болезням животных и птиц.

День Защитника Отечества

Он называется Anzac day и его отмечают 25 апреля в двух странах – Новой Зеландии и Австралии. Эту дату приурочили к высадке автралийско-новозеландского десанта на турецких берегах во времена Первой Мировой войны. Именно в этот день армия стран понесла самые большие потери во всех войнах. Считается, что это глобальное поражение привело к самоосознанию нацией своей идентичности. О приближающемся празднике стал замечать ещё за неделю до него. На выходе из метро, у торговых центров и в городских парках появились люди в военной униформе, раздающие значки в виде красных маков. К ним подходили граждане, кто-то вносил пожертвование и получал красный мак в качестве подарка. Затем мне попадались маленькие белые кресты с табличками погибших и теми же красными маками. Между ними по зелёным газонам расхаживали чайки. Почти в каждом районе города жили погибшие солдаты и офицеры.

Вечером я познакомился с водителем автобуса. Бывший педиатр, бывший капитан-лейтенант, бывший судовой врач. Мы ехали на последнем в этот праздничный день автобусе, и он рассказывал мне о Новой Зеландии и о том, почему он сбежал из Донецка в 1989 году.

– Ты знаешь, Слава, у них всё не как у нас. Всё наоборот. У нас отмечают победы – а у них поражение. А в честь генерала Гамильтона, который командовал этой разгромной операцией назвали город неподалёку от Окленда.

– Юра, а почему ты не стал работать врачом? Мои оклендские коллеги говорили, что у них дефицит специалистов и страна нуждается во врачах.

– Я честно пытался, и меня также убеждали, когда я оформлял документы на переезд, что буду работать по специальности. Ведь это, казалось бы, несложно. Сдать четыре ступени и языковой экзамен. За каждую платишь четыре тысячи. Проваливаешься, деньги не возвращаются. Затем ещё три года учишься. Я видел, что конкурс сто человек на место и это меня не останавливало. Ведь сейчас я получаю двадцать два доллара в час, а врачи зарабатывают в десять раз больше. Это не как у нас в Союзе. Это пропуск в клуб миллионеров. Их знают по именам, не то что по фамилиям. Лишь пять лет назад я узнал истинную причину, что не так. Мы выпили пива с бывшим лётчиком-испытателем из АКБ Сухого, который работал электромонтёром и был женат на племяннице одного чиновника. И я спросил у него, что, ты не смог пройти конкурс в эту авиакомпанию New Zealand при таких-то связях? Он ответил: Юра, знаешь, почему ты здесь не врач? Потому, что на всю страну должно быть только четыре русскоговорящих врача. Эта квота, которая устанавливается консулом Окленда. Нас здесь мало. И кем бы ты ни был у себя на родине, здесь ты будешь тем, кем будешь нужен им. Но ты знаешь, Слава, я счастлив жить в этой зелёной и свободной стране. Я провёл в Австралии два года. Там, говорили, легче стать врачом. И там коррупция, змеи, пески и грубые люди. Там тебе не улыбаются при встрече. Но здесь я кручу баранку, а какой-то старик, которого я вижу в первый раз, снимает шляпу и улыбаясь здоровается со мной.

– Спокойной ночи, водитель.

– Спокойной ночи, – отвечал Юра им вслед.

Соревнования

За чередой впечатлений незаметно приблизился первый день старта. Организаторы даже к моему виду подошли нестандартно. В мире нет такой дистанции в спортивной ходьбе, как 1500 м. Здесь есть. И на ней мне предстояло выступать поздним вечером в День Защитника Отечества. С волнением и тремя пересадками добрался к стадиону Trusts Arena, что в западной части города. Российские легкоатлеты прилетели довольно внушительной командой – шестьдесят человек. И в спортивной ходьбе выступило полтора десятка. Конечно, это не чемпионат мира и здесь нет командного первенства, а в случае победы не играет национальный гимн, но у всех стоял вопрос – надевать или нет национальную форму, и как к этому отнесутся организаторы. Ведь запрет ИАФФ ещё не снят. Организаторам было всё равно, и они методично делали свое дело. Регистрировали, строили, комплектовали забеги, вывешивали протоколы. Всё своевременно, точно, без шума и суеты. Спортивные праздники для них видимо отлаженный механизм. Внушительное количество волонтёров, множество тентов, бачки с питьевой водой, душевые кабинки. За пятнадцать долларов можно сделать пятнадцатиминутный массаж, за сто долларов получить консультацию спортивного психотерапевта.

Удивило, что в такой технологичной стране не нашли электронных чипов и по старинке имелись счетчики кругов. Притом, что в нашем заходе стартовало тридцать два человека, не удалось избежать путаницы при фиксации финиша. И ходока из Перми попытались лишить серебряной медали. Ну а я стал чемпионом, как в абсолюте, так по группе М45. Как на дистанции 1500 м, так и спустя двенадцать часов на 3000 м. Нас довольно оперативно награждали. Каждому победителю на церемонии награждения вручали позолоченную медаль и кепку с надписью «gold medalist» под зрительские овации и фотовспышки. Тепло, душевно, радушно.

Остров Рангитото

Совсем недавно я не знал о нём ничего. Гуляя в порту, обратил внимание на морские круизы. Спросил у кассирши, где покрасивее. «На первом месте остров Вайхеке. На втором – Рангитото» – ответила она. Из Википедии узнал, что остров образовался шестьсот лет назад после извержения вулкана, который вытолкнул из недр двадцать кубокилометров вулканической лавы. И сейчас его конусовидная форма, покрывшаяся зеленью, является символом города.

В будние дни туда всего два рейса. Выбрал тот, что пораньше. В стране на ряд услуг действует тариф «ранняя птичка», который позволяет немного сэкономить для тех, кто рано встаёт. Понаблюдал за набережной. В восемь утра она уже кипит. Машины, туристы, спортсмены, нередкие велосипедисты. На электронном счётчике их за сегодня проехало почти четыре сотни в одну сторону.

Девушка-боцман и контролёр билетов просит пассажиров при посадке почистить обувь. Тут же табличка, которая призывает оберегать уникальный лес острова от болезней, передаваемых подошвами. На бесплатной карте Рангитото – приложению к билету не менее интересные запреты: «Нельзя привозить с собой муравьёв, ящериц, собак, семена, а также еду в открытых пакетах».

И вот уже порт исчезает из вида. Лишь шпиль серебристой телебашни выступает надёжным компасом. В хорошую погоду её видно на расстоянии тридцати-сорока километров. Промежуточная остановка в Девенпорте. Это последнее место, где можно запастись водой и провиантом (за исключением судового бара), так как в заповеднике продажа чего бы то ни было запрещена.

Через тридцать минут упитанные девушки-матроски в шортах и массивных крагах сбрасывают швартовочные канаты и выдвигают трап. Все пассажиры выходят. Кто в пеший поход, кто в сидячий. Последних поджидает японский трактор и колоритная тележка. С острова уплывают лишь два бородатых ковбоя с большими тюками. «Наверное, это охотники на опоссумов», – подумал про себя, так как на острове множество деревянных ловушек для этих зверьков, которые пожирают корни железных деревьев.

Никого из обслуживающего персонала на пристани нет. Карты, пояснения, расписание, телефон морского такси, деревянный навес и единственный туалет. Ночевать, разбивать костры и ставить палатки, а также перемещаться на велосипедах запрещено. Я бы назвал Рангитото – остров запретов. С 2008 года здесь запрещено проживать. Государство обвинило полторы сотни семей в неправомочном захвате земель сто лет назад и экстрадировало их в урбанизированную среду. Сотню домов снесли, из оставшихся сделали ухоженный заповедник с поясняющими табличками: «Так жили люди». Эти деревянные дома спрятаны в кронах деревьев и скал в прибрежной полосе и иногда складывалось впечатление, что на острове взорвалась АЭС, так как весь скарб островитян остался на месте. Шторы в Новой Зеландии, как и на её прародине (Голландии) не в моде, поэтому можно гулять по чужим, условно говоря, дворам и заглядывать в окна. Кто-то разложил столовые приборы, кто-то не дописал письмо, кто-то повесил сушиться белье. В каждом хозяйстве лодка, качели, летняя веранда, душевая кабина и туалет с выгребной ямой. Отопление – печное, электричество – из керосиновых дизелей, водопровод – из горных источников. Мусор рангитотовцы, судя по описанию, отвозили на соседний остров Девенпорт, откуда же привозили и продукты питания с одеждой. Видимо, аборигены всё же скучают по своим домам, так как я встретил множество объявлений: провожу экскурсию, рассказываю о жизни. На деревянных лавочках мемориальные таблички, напоминающиеся кладбищенские: «Здесь жил Марк. Пусть земля ему будет пухом…» И хотелось бы присесть, но сто раз подумаешь об этом.

Прогулявшись по поселку, отправился к кратеру вулкана. Он сравнительно небольшой, всего двести шестьдесят метров высоты. К нему ведут почти все туристические тропы, и заблудиться невозможно, так как повсюду указатели. Есть также каменистые дороги, которые проложили каторжане. Но интереснее, конечно, пробираться по горным тропинкам по мавровому лесу и наблюдать, как испаряется роса от набирающего силу утреннего солнца. Мхи и растения покрыли почти девяносто процентов вулканической породы. Остались лишь кусочки лысой лавы, которые подтверждают происхождение острова. В который раз жалею, что в школе нам мало преподавали ботанику, а во взрослой жизни всё недосуг, так как голова теряется от увиденного. Вспоминаются лишь надписи на табличках в ботанических парках. Казалось бы, много уже видел диковинных мест, но здесь действительно удивляешься. Стоит остановиться, чтобы снять в кадр какой-нибудь лишайник, как у ног оказывается выводок каких-нибудь куропаток, или замечаешь, как тебя изучает какая-нибудь новозеландская сойка с расстояния вытянутой руки. Птицы здесь себя чувствуют полноправными хозяевами, и, видимо, сотня туристов в день их совершенно не смущает, так как новозеландцы люди добрые и чем-нибудь, да покормят.

В лесу, сидя в тени пятиметрового нестриженного папоротника, покрывшегося мхом и лианами, забываешь о благах цивилизации и кажется, что перенёсся в доисторическую эру. Лишь эпизодический гул частных самолётов, барражирующих над заливом, напоминает о дне текущем.

Из обязательного, что можно сделать, – это подняться на обзорную площадку, где в годы второй мировой войны был наблюдательный пункт, посмотреть остатки фортификационных укреплений, ведь на острове было хранилище мин, и при хорошей погоде полюбоваться панорамой. Телевышка в окружении небоскрёбов, мини-вулканы Девенпорта и, конечно же, причёсанный изумрудным газоном остров-вулкан Браунс. Я подумал, что странно, почему на одних островах растут деревья, а на других только трава. Ведь земля то, по сути дела, одна и та же. Наверное, это дело рук человеческих.

Последний корабль в пятнадцать тридцать привозит на остров всё тех же двух бородатых длинноволосых ковбоев, но без мешков, и забирает уставших туристов. Одного дня для Рангитото мало. Тем более что с ним соседствует второй остров с таким же сложным названием и с одного на другой можно прогуляться по природному мосту.

Отъезд из Окленда

Немного грустно расставаться с городом, к которому привык за прошедшие две недели. Вчера завоевал третью медаль на пяти километрах. По случаю завершения соревнований посидели с атлетами из Перми, Таллинна и Алма-Аты на природе у реки, наблюдая, как бегают по кустам местные птички киви.

Не знал ещё, можно или нет лёжа под соснами распивать новозеландское вино из пластиковых стаканчиков. В стране строго с алкоголем. Заметил множество магазинчиков под названием Liqour, где продаётся спиртное, и сегодня впервые познакомился с одним из них. Везде ограничение по возрасту 25+. Если один из вашей компании моложе выглядит или находится нетрезвым, то вы уйдете с пустыми руками. Разные пути привели нас в Новую Зеландию, как поётся в недавнем клипе про космическую пыль, забросившую нас в эту далекую страну на широте Ашхабада, но с обратной стороны Земли.

Потом сходил в магазин за покупками. В аутлете New Balance продавец вспомнил, что я заходил к нему неделю назад. Поинтересовался моим выступлением, что я увидел, где побывал. Я подумал, что у него нескучная работа. Продавать товар и обогащаться впечатлениями. Не заметил здесь скучающих продавцов, с каменными лицами, читающих или уставившихся в дисплеи смартфонов. Говорят, что связь в стране очень дорогая и, вероятно, принято экономить.

– Приедешь ещё к нам?

– Не знаю. Как сложатся обстоятельства.

Вечером приготовил ужин для нашего общежития. Крису понравились картофельные драники (я их назвал на английском «картофельные блины») и овсяно-яблочный пирог, и он записал их рецепты. От русской водки он отказался, говорит, что быстро краснеет и плохо переносит алкоголь. Разговорились об Окленде, странах, политике, ценах, жизни. Рассказал, что устал он в Новой Зеландии, и что я его последний клиент на сайте airbnb. Его родина Сеул, родители живут в Атланте. Он прожил в Окленде двадцать лет. Собирается закрыть свой бизнес и переехать в США. Посетовал на здешнюю дорогую жизнь, высокие налоги и цены, низкую зарплату (он работает представителем автобусной компании и занимается недвижимостью).

– Ты, как врач, меня должен понять, Слава. Четыре года подряд я посещал психиатра. Депрессия. Сам не знаю, от чего. Раз в месяц приходил к нему. По страховке бесплатный приём пятнадцать минут. Что за это время можно сказать? Не моя эта страна, не моя… А тебе где больше жить нравится?

– Мне импонирует то место, где я живу. Отдыхать семьей любим в Крыму или на Сицилии. Природа, цены, продукты питания, доброжелательность. Впечатлила же Япония. Новая Зеландия чем-то похоже на неё, недаром здесь так много японцев и японских магазинов.

– Чем?

– Технологиями, удобством, сервисом, людьми, которые не знали ни слова на английском, но стремились помочь и понять меня. Такого внимания к мелочам жизни я не встречал больше нигде.

– А Южная Корея?

– Что ты, Крис! Мне показалось, что они стремятся быть похожими на японцев, но очень далеки.

«Человеку всегда будет чего-то не хватать… – подумал про себя, – идеального места не существует». Как, например нашей третьей соседке по юниту худощавой Реми – молодой парижской камбоджийке – не достаёт настоящего французского бри и камамбера, магазинов Texier и Longchamp, свежих ароматных багетов по утрам в уютных кафе, и она считает месяцы до сентября, когда закончится контракт с работодателем, чтобы вернуться в Париж.

Накануне онлайн купил билеты на автобус до Роторуа (почти в два раза дешевле, чем в кассах). Этот маленький городок – центр термальных источников – находится в двух сотнях километрах к югу от Окленда. На сайте booking.com забронировал отель на три дня. Интересно же, как живут здешние гейзеры. Всю ночь и весь день шел дождь. Осень напомнила о себе. Но луж нет, и никто не сидит по домам. Даже слышно через окно, как детвора тренируется на футбольном стадионе.

– Тебя подвезти? – написал Крис в мессенджере.

– Спасибо! Я доберусь на автобусе.

Но он приехал и повёз меня на серебристой Тойоте в Даунтаун. Только сейчас понимаю, как легко стало говорить на английском. Обо всём. О родителях, которые управляют жизнью Криса, о его здоровье, о моей семье и о странах нашего ближнего Зарубежья.

– Завидую я тебе, Слава. Ты – свободный человек, живёшь в большой красивой стране и многое повидал… Живёшь, как хочешь. А я всегда думаю, что скажут мне мои родители. Что я должен зарабатывать, считать каждый цент, думать о богатстве и копить, копить… Приедешь ещё в Новую Зеландию?

– Не знаю, Крис. Здесь красиво, чисто, но дороговато по нашим меркам. Лишь яблоки с фейхоа здесь дешевле, чем в Москве. Если будет оказия, то с удовольствием прилечу ещё раз.

Автостанция Intercity находится у телебашни. Её зелёный фасад ярко выделяется на Хосвудроад. Здесь немноголюдно и пассажиры часто меняются. Три-четыре бомжа периодически проверяют глазами, не зевает ли кто. Внутри есть камеры хранения за шесть и десять долларов в сутки. Работает кафе и магазинчик товаров в дорогу с обслуживающими его китайцами.

Полтора часа ожидания на автовокзале прошли довольно быстро. Вскоре комфортабельный автобус припарковался у перрона. Водитель самостоятельно уложил наши чемоданы в багажный отсек. Проверил, чтобы на всех были бирки. Затем по списку впустил пассажиров в салон, который заполнился лишь на треть. Объявил в микрофон, что его зовут Джерри, что в пути работает бесплатный wifi и туалет, и что ехать нам вместе предстоит три часа. Сказал, чтобы мы наслаждались прекрасными видами из окна, а кто будет спать – не забыл бы пристегнуться ремнями безопасности. И действительно, пока не стемнело, я любовался вечнозелёными холмами, усыпанными русыми овечками и аккуратными полями с пасущимися брюнетистыми бурёнками в окружении низких облаков. Вспоминалась далёкая зелёная Голландия, с такими же полями, только коровки был пятнистые, да гор не было. Шоссе идеальное. Дома сплошь одноэтажные. Периодически шофёр комментировал достопримечательности за окном и интересовался комфортная ли температура воздуха в салоне. Удивительно, что он не включил шансон или какую-нибудь местную радиостанцию. За час до прибытия сообщил, что мы опаздываем на тридцать минут из-за крупной аварии на дороге. Приехав на автостанцию, драйвер выгрузил наши сумки с чемоданами, порекомендовал воспользоваться такси и пожелал хорошего отдыха.

И вот я на новозеландском курорте. Ощущение, что в немецком Баден-Бадене или в чешских Карловых Варах, только нет выходцев из Африки. Стильно и современно, провинциальности ни грамма. Даже здание автостанции в стиле фахверк, совмещенное с туристическим центром, напоминает местный музей, который видел пока только на картинках. Я живу на улице Фентон. Это главная центральная магистраль. По пути в мотель «Четыре каноэ» встречаются магазины сувениров, велосипедов, товаров для бэкпакеров, три супермаркета и множество мотелей. Как правило, все предлагают минеральные бассейны, бесплатный интернет и экскурсии. Чем дальше от центра города, тем ярче запах сероводорода. Головой понимаю, что это вероятно, полезно, но обонятельные рецепторы пока не привыкли.

Девушка-индианка с ресепшена попросила назвать мою фамилию и уточнила, чем буду расплачиваться. Добавила, что с карточек удерживается комиссия в полтора процента. Провела краткий инструктаж по работе бассейна, кухни, ближайшим магазинам и выдала мне пластиковую ключ-карту и адаптер для розеток. Конечно, мотель имел весьма затрапезный вид и жители преимущественно неевропейской наружности, но я и выбирал ночлег подешевле. Зато в номере обнаружил батарею центрального отопления. Притом, что на улице комфортные плюс четырнадцать. Две двуспальные кровати, холодильник, телевизор, фен, чайник, к которому прилагалось чай, кофе, какао, молоко, печенье.

С дороги проверил зону спа. Под открытым небом располагалась два небольших бассейна с тёплой пахучей водой и внутренней подсветкой дна. Дождь так и не прекратился, и это придавало ночным процедурам некую романтичность, тем более что желающих больше не оказалось.

Роторуа 

Осень вторые сутки напоминает о себе проливным дождем. Выходить на улицу крайне не хочется. Вчерашний десятиминутный поход в ближайший супермаркет закончился тем, что я снизу до пояса полностью промок. Верх спас зонт и куртка. В десять решился. Тем более, что по прогнозу дождь должен утихнуть к десяти часам. И, правда, акувэдэ не соврало, и я любуюсь отмытым осенним городишком. Где-то платаны вздернулись жёлтым, где-то японские клёны покрылись багрянцем. Всего двести километров на юг, а природа и климат изменились. Вдвойне непривычно, что на юге холоднее чем на севере, и что в конце апреля здесь уже глубокая осень. Про себя подумал, что теперь буду с уточнением задавать вопрос: «Какие весенние месяцы вы знаете в Северном полушарии?»

Планов особенных нет. Гулять, пока не надоест. Фентон-стрит состоит из полутора тысяч домов. Традиционно одноэтажных. Кажется, что такое количество мотелей пятидесятитысячному городку просто не осилить, но признаков запустения нет. Видно, что курорт популярен не только у киви, но у китайских трудящихся, которые с термосами, камерами, моноподами, как школьники выбегают из автобусов, щебечут и фотографируют всё подряд. Вот и у термального парка Вакареварева несколько малоорганизованных групп активно завладевают пространством.

«Стоит ли составить им компанию и идти смотреть на местную гордость – гейзер Похуту?» – подумал про себя и прошёл мимо. Гейзер я увидел в щель забора и ничего примечательного в нём не заметил – решил сэкономить пятьдесят два доллара. Говорят, что он выбрасывает пар на высоту в тридцать метров, но не сегодня. Тем более, что следы геотермальной активности видны повсеместно. Кажется, что окружающая местность закипает, так как везде клубятся маленькие фумаролки или бурлят грязевые лужицы. Южнее парка гейзеров обнаружил тропу для трейла вдоль колоритной горной речушки, скрытой в тени древовидных папоротников. Накрапывал тёплый дождик, но это не могло остановить меня, так как здешняя природа даёт вдохновение. Временами кажется, что ты находишься на плато из книги Артура Конан Дойля «Затерянный мир» и из-за папоротника сейчас выбежит небольшой стегозавр.

Так дошёл до широкой поляны перед лесом Redwings. Ничего о нём не знал, но подумал, что поход часа на три-четыре могу себе позволить. Выпил для тонуса чашку шот блэк в фургончике у пункта проката горных велосипедов. В меню проката есть хардтейлы, двухподвесы и детские. Залог не требуется. Цена от тридцати пяти долларов за два часа. Тут же душевые кабинки. Соблазн большой, но ночью ныло колено и на мне джинсы. Заметил, что у горожан велосипедные прогулки в этот воскресный день пользуются большой популярностью. В минус велосипеда можно отнести то,  что при большем охвате – меньше замечаешь деталей.

Поэтому я наслаждался неспешной прогулкой под сенью новозеландских сосен, которые заметно больше наших сибирских. Говорят, что и растут они в два раза быстрее, чем в Северном полушарии. Периодически встречались велосипедисты, которые с улыбкой на лице приветствовали меня «Хай», и я отвечал взаимностью. Когда же я останавливался, чтобы свериться с картой, то ко мне подъезжали и интересовались «Всё ли в порядке?» Для них здесь раздолье. Шесть видов трасс в зависимости от сложности. Да и туристы могут сходить в поход с ночёвкой на сорок километров и ограничиться часовой прогулкой. Также есть тропинки для верховой езды и горожане вывозят лошадок в фургонах, чтобы прокатиться по просторному лесу. Одно из распространенных объявлений: «Вы сейчас дышите свежим лесным воздухом. Пожалуйста, не курите!».

Дождь прекратился, моментально прояснилось небо, и капли воды отсвечивали в буйной листве неизвестных мне деревьев, на шляпках мухоморов и вездесущих гигантских папоротниках. Не зря это растение считается символом Новой Зеландии. Я лакомился остатками лесной ежевики и выискивал фотографические пейзажи.

Через три часа ноги привели меня к популярному у китайских трудящихся туристическому аттракциону Tree road. За двадцать пять долларов можно погулять между деревьями на высоте десяти-двадцати метров. На этой круговой «тропе» установлены скамейки для отдыха, обзорные площадки и указатели. Но я решил, что мне достаточно и ушёл в Правительственный Сад. Это место, правда, не является исключением, но мне удавалось подыскать ракурсы без лиц с моноподами.

Здесь я увидел образцовый газон. Конечно, вся страна – это образец для подражания садовникам мира. Но здесь был травяной ковёр, на который нельзя наступать. Вокруг него были установлены лавочки для созерцания дела рук человеческих в симбиозе с природой.

На втором месте в регионе – это гейзеры. И сад не является исключением. В окружении расписных деревянных истуканов –  идолов народа маори – они потихоньку пыхтели и источали земной аромат. Бизнес изловчился и открыл тут популярную у народа купальню под открытым небом с видом на озеро Роторуа – Полинезийские спа. Временами казалось, что ещё чуть-чуть – и она загорится, так как почти вся была окутана белой дымовой завесой.

Ну и, конечно, визитная карточка города – музей, построенный в непривычном для здешних мест стиле «фахверк». В окружении пальм и сосен, на фоне широкого газона с фонтанами он величественно возвышался подобно дворцу богатого немецкого бюргера с башнями, витражными окнами, шпилем и резными украшениями. У его стены коршун на специальной деревянной подставке поедал цыпленка, и для меня остался загадкой этот ритуал.

Тридцать километров за день. Роторуа – это город для прогулок! Недаром здесь в марте проводится трёхдневный фестиваль ходьбы, в котором принимало участие двадцать тысяч любителей подобного отдыха или спорта. Вечером отдыхал в бассейне отеля и впервые наблюдал за здешним небом, пытаясь обнаружить знакомую с детства Белую Медведицу и Млечный путь. Но, увы, как я не применял правила латерализации, так и не нашёл. Видимо, плохо у меня с отзеркаливанием. Две недели в стране, а до сих пор при переходе дороги вначале смотрю налево.

Вайотапу (Waiotapu)

Как провести Первомай и день накануне отъезда из страны в Роторуа? Надо что-то такое, чтобы запомнилось, и чего никогда не видывал. Накануне в i-site рассмотрел на картинках и рекламных проспектах все достопримечательности здешних мест и решил, что долина гейзеров – то, что надо! Мне понравилась такая концепция: автовокзал, совмещенный с туристическим центром, придорожным кафе, душевыми кабинками, камерой хранения багажа (5$), пунктом обмена валюты и комнатой отдыха. Работает все семь дней в неделю без выходных. Конечно, цены на здешние экскурсии кусаются. Но что поделать? Уж одну поездку можно себе позволить. Ведь это же не искусственный Хоббитон и не червячки-светлячки в пещерах. Это – сила земли. Люди специально за ними на Камчатку и в Исландию летают. А тут в тридцати километрах находятся!

День выдался солнечным и прохладным. Наверное, это бабье лето, судя по паутине. Уже со здешних берёз листва вся слетела и лишь клёны да платаны держат цвет и радуют глаза. Конечно, 1 Мая в Новой Зеландии не празднуют и в этот понедельник всё открыто. В принципе, и вчера основные супермаркеты работали с шести утра до полуночи и дефицита чего-то я не испытывал. На автовокзале суетно. Туристы с рюкзаками и палатками, спортсмены с завершившихся накануне всемирных игр да редкие горожане. Чистота везде. Даже в общественном туалете, где наблюдал сцену, как босоногий мужчина маори подбривал бороду после утреннего душа.

В девять часов подъехал микроавтобус с водителем, по совместительству экскурсоводом. За свои услуги он взял половину стоимости путевки и щедро отрабатывал. Шутки-прибаутки с обучением тарабарским словам и сплочением нашей небольшой интернациональной команды из семнадцати человек. Чили, США, Бельгия, Алжир, Австралия, Великобритания, Бельгия, Гонконг, Россия и ни одного местного туриста. Как принято, в дороге он пересказывал скучные данные из Википедии и травил местные анекдоты, которые обычно забываются сразу после прослушивания.

Через тридцать минут он пприпарковался, и мы вышли на осмотр двух больших грязевых булькающих луж. Я с нетерпением посматривал на часы, так как время неумолимо приближалось к началу сеанса гейзера Леди Кнокс. Ежедневно в 10:15 он показывал представление с выбросом струй воды и пепла на высоту двадцать-тридцать метров. За пять минут не сдержался и уточнил:

– Сэр, Леди Кнокс скоро начнется. Мы успеем?

– Не переживай, парень! Успеешь.

И за минуту до начала он подвёз нас к смотровой площадке именитого гейзера, в деревянном амфитеатре которого уже собралось пару сотен туристов. Строго по времени возле полутораметровой каменной горки с небольшой фумаролкой появился маориец, который подобно фокуснику бросил в его жерло пакет. «Вероятно, с карбидом», – подумал про себя. Тем временем он не думал убегать, а начал воодушевлённо рассказывать историю данного места и сыпать научно-популярными фактами. Народ с приготовленными объективами техники откровенно скучал. Через пятнадцать минут торжественных речей он вскрикнул: «Киа ора!» и сказал, что сейчас начнется. Через пять минут ничего не началось, и он повторил фокус с карбидом. Увы, гейзер молчал. Тогда полноватый мужчина стал выкрикивать заклинания предков, постукивать по камням, потанцевал, попрыгал, сделал селфи, сидя на гейзере, заглянул в его жерло, но тот никак не реагировал. Лишь на двадцатой минуте из него потекла пенистая жидкость, что напомнило мне, как медленно сбегает молоко из кастрюли. Но зрители ожидали большего и видно, что гид находится в нерешительности: идти ли за третьей порцией карбида или подождать. Лишь через тридцать минут из недр Земли поднялся в воздух на высоту приблизительно метров двадцать фонтан из грязи, пара, горячей воды, который хорошенько обдал всех собравшихся. Это было и комично, и завораживающе, и одновременно поэтично. Зелёные сосны, синее небо на дальнем фоне, крутящийся белый гейзер и радуга из термальной воды в шаговой доступности.

Затем водитель подвёз нас к входу в термальный заповедник, выдал по входному билету, карте-путеводителю и сказал, что в нашем распоряжении есть полтора часа. Ровно в половину первого он отправится в Роторуа.

На карте было отмечено три маршрута, которые ранжировались по расстоянию и времени, необходимому для осмотра. Я выбрал максимальный на три километра – Walk 3, который рассчитан на семьдесят пять минут и включал в себя двадцать пять основных достопримечательностей. Сульфатная пещера, Картер Инферно, Птичье Гнездо, Кратер Радуга, Бассейн Опала… Голова кружилась, то ли от увиденных природных красок, то ли от запахов сероводорода. Казалось, что здесь в долине художник разлил краски. В Ванну с шампанским красную, в Ванну Дьявола – жёлтую, а в озеро Нгакоро – зелёную и вдобавок поджёг эти водоёмы! Ведь температура воды в них была под сто градусов, и мне стало жаль ворону, которая вероятно что-то хотела съесть у одной из ванн и плавала в ней вверх лапками. В грязевых лужах температура была в три раза выше, и я не рискнул нарушать правила и переходить за ограждения, чтобы поймать красивый кадр. Здесь начинаешь понимать, насколько сильна, непредсказуема и опасна бывает наша природа. Повсеместно были установлены скамейки для созерцания, но у меня было желание запечатлеть всё поскорее и сбежать в более тихие и живые места.

С точностью до секунды мы отправились в обратный путь, не досчитавшись трети пассажиров. У шофера после обеда рейс в Хоббитон и он должен успеть за новой партией туристов. Выпив чашку невкусного лонг дринка в привокзальном кафе, я отправился гулять вдоль большого озера Роторуа. Причитал в трипадвайзоре, что это достопримечательность номер три в городе, да ещё и бесплатная, а для удобства проложена тропинка с информационными указателями. И я любовался эвкалиптами, склонившимися над сульфатным заливом, в белых водах которого грелись чёрные новозеландские утки, островками с сидящими на ветках бакланами и чайками, дикими чёрными лебедями и гусями, которые смело выхватывали кусочки хлеба из рук детей. Подразнил здешних чаек, которые на лету ловили яблочную кожуру, дрались за неё, но распробовав, отбрасывали в сторону. Побродил в тени чайных деревьев – канука и манука, отдалённо напомнивших мне можжевеловые рощи, понаблюдал за дерущимися чёрными индюшками и приземляющимися на воду самолётами с туристами из Белого острова. Казалось, что всё такое простое и всё не так, как привык. Странная эта страна – Новая Зеландия. Как сказала моя супруга, рассматривая мои фотографии в инстаграме: «Теперь я понимаю, что солнце светит не для всех одинаково!» На набережной заметил информационную табличку о запрете употребления спиртных напитков в общественных местах и схему города, где все парки, центр отнесены к ним. За нарушение запрета – штраф в двадцать тысяч долларов или тюремное заключение. Вспомнился наш недавний вояж на природу в Окленде. Дорогая вышла бы вечеринка.

В конце набережной виднелось третье городское здание в стиле фахверк, и я, конечно, направился к нему. Это была закрытая на реставрацию английская церковь с погостом известных жителей города и соседствующая с ней маорийская деревня с деревянными истуканами-идолами и пробивающимися сквозь плитку небольшими гейзерами. Некоторые из них огородили металлическими решетками, другие ещё не успели, и они развевали свои кудри на тёплом осеннем ветерке.

Вечер посвятил покупкам в Warehouse, сборам в дорогу, приготовлению блинов на  кухне отеля и обязательному релаксу в минеральном бассейне. Про себя подумал, что сероводорода много не бывает…

Дорога домой

Из минусов, а может быть и плюсов – удалённость Новой Зеландии. Прямых рейсов из Москвы нет, и, чтобы добраться, необходимо порой почти двое суток. Поэтому рано утром, выйдя из мотеля, настроил себя на то, что не скоро смогу занять горизонтальное положение.

Городок рано просыпается. Первые магазины открываются в шесть. Вместо привычных дворников поздоровался с улыбчивой тётушкой-дезинфектором в очках и респираторе. Из заплечного пульверизатора она орошала возможные места скопления уличных тараканов. На автостанции татуированный пожилой водитель в шортах, белой рубашке и бейсболке приветствует меня, шутит сам для себя и забирает у меня чемодан. В семь сорок полупустой автобус выезжает из городка, и шофёр знакомит нас с собой и рассказывает о правилах поведения в дороге. Мелькают частные одноэтажные дома с дворами, в которых живут гейзеры. Местные жители приспособились использовать их тепло для обогрева своего жилища. Да и государство построило геотермальную электростанцию. От туристов здесь нет отбоя. В сезон их количество достигает полумиллиона.

Хочется спать, но пасторальный пейзаж за окном не даёт сомкнуть глаза. Пасущиеся коровы, овечки, ослики, лошадки в брезентовых накидках, горделивые ламы, страусиные фермы и прочая экзотика. Но основное – это, конечно же, природа. Вулканические холмы и горы, покрытые зелёным ковром из травы, деревьев и кустов. Насколько же здесь всё ухожено и чисто, что кажется – так не бывает. Чтобы никто не бросил пивную банку или полиэтиленовый пакет, не оставил вырытый котлован или недостроенный дом, не разукрасил в граффити стену и не разбил стекло в автобусной остановке, и какая-то грусть щемит в груди. Вчера мой московский коллега спросил у меня: «Наверное, долго будете адаптироваться к дому?» Я ответил, что уже привык к тому, что у них не так как у нас и наоборот. Мы разные были, есть и, вероятно, останемся. Гамильтон, Кембридж, Бомбей. Это наши остановки, на которых почти никто не выходит, и автобус по расписанию въезжает в столицу Северного острова. В планах небольшой шопинг, и я отправляюсь в район Papatoetoe, откуда можно 380‑м автобусом добраться в аэропорт.

В торговом центре Hunters plaza оживлённо, как на восточном рынке. Торгуют дешёвой  одеждой, индийскими сари, африканскими платьями. Посетители под стать. Я же гружу свой чемодан и два рюкзака в тележку и въезжаю в торговый зал супермаркета Countdown. Не знаю, пройдет ли такой эксперимент в любом другом российском городе, а здесь в Окленде кажется, что так и надо. Никто не обращает на меня внимания, не ходит по пятам, не охает, не цыкает, не толкается. Чаще наоборот, извиняются, что помешали мне в выборе товара. План покупок уже давно составлен. Что привезти из страны? Кофе, какао, японский чай, шоколад, вино, масло авокадо, мёд, косметику для ванной, детский трикотаж и, конечно же, пару килограммов здешних яблок. Надеюсь, что китайцы не конфискуют. Так и второй чемодан наполнился, и я довольный проведённой «операцией» уезжаю на оранжевом автобусе в аэропорт. Это самый недорогой способ добраться в него, так как на нём действуют городской тариф, и он связывает две линии метро с аэропортом. Такой же вежливый водитель, который улыбается и ожидает, пока я и парочка бэкпекеров из Австрии уложат чемоданы и рюкзаки в специальные отсеки, на выходе пожелал нам «приятной дороги». В аэропорту привычная суета. Небольшая заминка на получении билетов, так как одна буква в моей фамилии в бланке заказа и на новом паспорте не совпадает. Две консультации и через двадцать минут томительного ожидания меня просят подписать бланк, в котором я соглашаюсь с тем, что и там и там я выступаю одним лицом. На выходе из страны просят заполнить ещё одну краткую декларацию, и улыбчивый пограничник желает хорошего полета!

В магазинах дьюти фри в продаже пакеты с сухим молоком и жестяные банки с маслом от местной гордости Anchor. Больше берешь – дешевле платишь! – лозунг продажи. Тут же меховые изделия из опоссума (местной полевой крысы), мёд, конфеты, вино и прочие сувениры.

Ночь в полёте – и жаркий Гуанчжоу встречает меня. На пересадку четыре часа. Времени вагон. Чтобы съездить куда-нибудь в центр и потратить оставшиеся от прошлой поездки юани на чай и фрукты. На входе в метро в информцентре девушки меня не понимают и отрицательно качают головой на мой вопрос о рынке. Для себя решил, что в центре он должен быть обязательно. Ведь Китай без рынков немыслим.

С китайскими автоматами по продаже жетонов разобрался довольно быстро. Бумажные банкноты в один юань не принимает. Минимальный проезд два юаня. До центра вышло семь. В дороге тридцать пять минут. Семь утра, а в метро довольно многолюдно и порой весьма тесно. Пассажиры стремятся занять сидячие места и буквально вбегают в вагоны. Объявления о станциях дублируются на английском. Пассажиры весьма шумные и юркие. Заметно много полиции. Что в аэропорту, что на станциях метро. Почти всех проверяют металлодетекторами. Где-то в центре красной линии вышел на улицу и попал в парную. Джинсы сразу прилипли и рубашка под рюкзаком взмокла.

Рынок нашёл на пятой минуте без подсказок. Ананас, папайя, питахайя, килограмм помидор. Всё обошлось в двести рублей. Пытался расплатиться карточкой, но мастеркард не отвечал на запрос терминала. Продавцы весьма вежливые, хотя никто по-английски не понимал. Продукты качественные. Цены указаны либо за штуку товара, либо за пятьсот грамм. Чисто, как для рынка и пахло зеленью с грядки. Хотя в соседних трущобах было довольно грязновато и темновато из-за близко расположенных многоэтажек, которые могут позавидовать нашим хрущёвкам. Обращает внимание доступность качественной уличной еды. Какой-нибудь пельмень стоит от двух юаней, чай, вода – бесплатно. Чайный магазин нашёл на десятой минуте поисков. Юани закончились, но продавец принял доллары по курсу и без здешней банковской комиссии. Что покупал – не знаю, так как он был для местных. По приезду домой удивился, что хороший чай может стоить так недорого.

Семнадцать тысяч километров позади, и прохладная столица встречает меня. Багаж долетел без происшествий. Дома заметил, что отекли ноги. Обратно не стал надевать компрессионный трикотаж. На следующий день почувствовал боль в подколенной ямке и сделал доплерографию. Вердикт сосудистого хирурга: Тромбоз бедренно-подколенного синуса и амбулаторное лечение на три недели.

Прошла неделя с приезда. Страна не покидает. Постоянно рассказываю о ней и размышляю. Почему они такие вежливые и открытые, откуда такой порядок в головах и склонность к чистоте, почему заинтересованы в мигрантах и что движет этим государством?

оставить отзыв

Общая оценка
Интересность
Читабельность
Грамотность
Связность
Смысловая ценность
Полезность

Reviews (0)

This article doesn't have any reviews yet.

Еще из категории

Популярное